А генерала жалко. Из всех людей, которых я встретил в это время, он положительно самый симпатичнейший человек. В нем как-то все приятно: и его голос, и его манеры, и его тон, в котором не отличишь иронии и шутки от серьезного дела, и его гнев при угрозе господством «безнатурного дурака», и его тихое: «вот и
царского слугу изогнули, как в дугу», и даже его не совсем мне понятное намерение идти в дворянский клуб спать до света.
Как, потративши столько ума и хитрости, чтобы быть, не поступая в опричину, одним из первых
царских слуг, почти необходимым за последнее время для царя человеком, облеченным силою и возможностью спасать других от царского гнева, давать грозному царю указания и советы, играть почти первенствующую роль во внутренней и внешней политике России, и вдруг, в несколько часов, именно только в несколько часов, опередивши царя, ехавшего даровать великую милость свою в доме его брата, ехавшего еще более возвеличить их славный род, потерять все, проиграть игру, каждый ход которой был заранее всесторонне обдуман и рассчитан!
Неточные совпадения
Чиновники, мол, обижают, а ведь чиновники-то —
слуги царские, как же, мол, это так!
Но он строго приказал Малюте, по возвращении Вяземского, скрыть от него причину, по которой захвачены его
слуги, а сказать, что взяты-де они по подозрению в воровстве из
царских кладовых.
— Я тебе не
слуга, разбойник, — отвечал черный, не показывая боязни, — а тебя повесят, чтобы не смел трогать
царских людей!
— Государь, — сказал
слуга, — едут
царские люди. Впереди всех князь Афанасий Иваныч Вяземский; уж они близко; прикажешь встречать?
— Позволь же тебе, питательница, доложить, что ведь он
слуга царский, — убеждал священник.
Первыми аристократическими домами тогда в Петербурге признавались
царские чертоги следующих сановников: графа Разумовского, князя Голицына, вице-канцлера графа Остермана, князя Репнина, графов Салтыкова, Шувалова, Брюса, Строганова, Панина, двух Нарышкиных. Приемы у этих вельмож бывали почти ежедневно; на вечерах у них гремела музыка, толпа
слуг в галунах суетилась с утра до вечера.
— И
слуг царских видел? Как их там…
«Так вот откуда должна прийти та неминучая беда, роковое предчувствие которой не давало ему покоя последние дни! Недаром он инстинктивно ненавидел этих приглашенных на сегодня князем гостей: они привезли этого беглого холопа, неуязвимого в одежде „
царского слуги“, вступившего в союз с пригретою княжной Евпраксией на ее груди змеею — Татьяною. Что измыслят они, какими способами начнут приводить в исполнение свои гнусные замыслы?
— Да ведь кромешники-то эти
слуги царские. Коли царь, по-твоему, по-божески действует для народа, значит, и они… — заметил ключник.
Коли вы верные
слуги царские и хотите получить награду, то доставьте грамотку в собственные руки Бориса Петровича.
— Здоровьем слаб стал, великий государь, а здесь никак не выхожусь; хотел месяц-другой на вольном воздухе отдохнуть, отдышусь, авось
слугой буду настоящим твоей
царской милости, а не недужным захребетником… Опять же лет пять как я в этой вотчине не был и что там без хозяйского глаза деется — не ведаю…
Перед тобой торгаш своими кровными — этот ваш вчерашний верный
слуга царский, добрый, нежный отец, православный христианин!
Вы истинный
слуга царский!
Князь Вадбольский. Разве совесть твоя нечистенька? Не верю этому. Неизменный
слуга царский, православный христианин словом и делом, хороший муж, добрый отец…
И виноват ты в пролитии крови человеческой, и прав, не признав душегубцев
слугами моими
царскими…
— Подновите-ка память этому старику, псу смердящему. Может, вспомнит он, что его дочь непутевая к братцу его гостить ездила да Максима моего привораживала, тоже, чай, не без его и дяди согласия и ведома; со мной, первым
слугой царским, холоп подлый породниться захотел, ну-ка, породнись с кнутом моим.
Кругом толпились
слуги Строгановы, и мужчины и женщины проталкивались вперед, чтобы хоть одним глазком взглянуть на будущего мужа своей молодой хозяюшки, еще так недавно грозного атамана разбойников, а теперь взысканного
царскою милостью князя Сибирского.
Карла (задумавшись). Вот-те и задача! Преображенцы-молодцы со крестом и молитвою готовы один на двоих; будет время, что пойдут один на пятерых. Верные
слуги царские! с ними не пропадешь. Семеновцы-удальцы, потешали, вместе с преображенцами, батюшку, когда он еще был крохоткою. Теперь надежа-государь вырос: рукой не достанешь! потехи ему надобны другие, не детские! Вырвут из беды да из полымя; будут брать деревни, города, крепости, царства… Только жаль, командер у них… плохой.
Затейливый ум Иоанна изобрел достойный символ для своих новых
слуг: они ездили всегда с собачьими головами и с метлою, привязанными к седлам, в ознаменование того, что грызут лиходеев
царских и метут Россию.
— Так… своею… перед твоими очами, государь, — невозмутимо отвечал Малюта. — При мне не раз похвалялся он тебе, что хоть и не записан в опричину, а верней его ты не сыщешь будто бы
слуги, так вот, пусть и докажет он, что исполнит «не сумняся и молчав всякое
царское веление, ни на лица зря, ни отца, ни матери, ни брата», как в присяге нашей прописано.
— Что же это значит, брат? Шутка, что ли, над верным
слугой? Глумление над ранами моими, над кровью, пролитой за царя и за Русь-матушку? Али может, на самом деле царю сильно занедужилось и он, батюшка, к себе Владимира потребовал!.. Только холоп-то этот подлый не так бы
царскую волю передал, кабы была она милостивая, — почти прошептал князь Василий.
«Гей ты, верный наш
слуга, Кирибеевич,
Аль ты думу затаил нечестивую?
Али славе нашей завидуешь?
Али служба тебе честная прискучила?
Когда всходит месяц — звезды радуются,
Что светлей им гулять по поднéбесью;
А которая в тучку прячется,
Та стремглав на землю падает…
Неприлично же тебе, Кирибеевич,
Царской радостью гнушатися;
А из роду ты ведь Скуратовых
И семьею ты вскормлен Малютиной...